День этот показался бы любому не сахаром, любому, но не Лотусу. Куча работы, душная и затхлая атмосфера, которая исчезла лишь к вечеру, когда на улице, словно по мановению чьей-то волшебной палочки подул прохладный вечерок и по карнизу с окнами забарабанили миниатюрные капли дождя. Лотус, как уже было сказано, предпочитал работу в такой обстановке любому, даже маломальскому обществу других людей, работа завлекала его и время проходило мгновенно, не давая возможности Сирои мучиться от безделья.
За день он успел просмотреть, досконально изучить и запомнить больше 30 досье на новых учеников, которые вот-вот поступили в Разаши и в скором времени должны были быть отправлены на попечение кого-то из его коллег. Как главного учителя это было одной из его обязанностей. Ветер, свистящий за окном и дождь, тихо ударявший в стекло успокаивал его сознание, однако даже в такой тихой и увлеченной обстановке концентрация его оставалась на пике. Слух его жадно ухватывал любой, даже самый малейший звук вокруг, а периферийное зрение охватывало каждую деталь обстановки его немаленького кабинета, а в центре его внимания всегда оставалась дверь, находившаяся прямо напротив его рабочего стола, на котором были аккуратно сложены несколько ровных "колонок" с папками.
Пожалуй стоит описать кабинет. Кабинет, как показатель его статуса, был заметно больше кабинета любого из учителей в Разаши, он был просторным и почти все его стены были скрыты из виду огромными шкафами забитыми под завязку книгами на разных языках и на абсолютно разные темы, и папками разных размеров, в которых хранились секретные данные школы и досье практически на всех "жителей" Разаши. Лишь на одной стене можно было увидеть покрытие - на стене, у которой стоял удобный кожаный диван, какие частенько ставят в различных учебных заведениях в комнатах отдыха для учителей или в кабинеты директоров, благодаря ему, входящий в данный кабинет не мог забыть то, где именно он сейчас находится, ощущая строгую учебную атмосферу всем своим нутром, практически физически. Внутри кабинета было настолько чисто и убрано, что все могло показаться ненастоящим, а каким-то моментом из фильма или сериала... ни одной пылинки или грязного пятна, все книги и папки расставлены и разложены в алфавитном порядке и стояли так ровно, что казались одним предметом, только лишь пепельница была полна окурков, так как хозяин помещения еще не имел возможности выбросить ее содержимое.
Стол из красного дерева стоял грозной опорой прям напротив окна, оставляя место для удобного кожаного кресла, которое выделялось в помещении, словно трон. Сирои сидел в нем склонившись над столом и дочитывая последнюю строчку самого последнего личного дела данного ему на сегодня. Закончив и с этим делом, он резко закрыл папку, оставив её лежать на том же месте перед собой и откинулся на скрипучую мягкую спинку своего кресла. Спина слегка ныла, а на среднем и указательном пальцах правой руки красовались вмятины от ручки, которые появились в следствии долгого письма. Учитель протянул руку вперед, касаясь поверхности стола и ухватил пачку сигарет, лежавшую рядом с прозрачной граненной пепельницей, которой, при должном желании, можно было убить человека. Сигареты носили странное название "fire stone" и были такими тяжелыми, неприятными на вкус и запах, и дорогими в цене, что никто, кроме него самого, в Разаши больше не курил их. Однако сам Сирои любил их, он курил их так давно, что перестал ощущать неприятный запах и вкус, к тому же у них был свой плюс - после курения от них не оставалось запаха из рта и ими было невозможно провонять одежду.
Цепной волк Разаши выхватил одну толстую сигарету тонкими губами, достал из кармана пиджака зажигалку "zippo" и закурил, сразу же отложив зажигалку в сторонку на стол и выдохнув двумя тонкими струйками серый густой дым через ноздри.
Кто-то посмел отвлечь его от раздумий, которые вечно преследовали его даже в самые занятые моменты, и постучал в дверь. Не дождавшись ответа Лотуса, дверь приоткрылась и в кабинет просунулась голова завхоза Капецкого. Это был неприятный мужчина, однако хорошо справлявшийся со своей работой. Он, как и 90% школы, считал Лотуса кем-то крайне опасным, тем, чьим именем пугают маленьких детей на территории Разаши и человеком, вокруг которого вертелось слишком много тайн. Его нельзя было осуждать за это, ведь его страх был обоснованным и логичным, Сирои успел привыкнуть к этому за долгие годы жизни в стенах этого заведения. Капецкий снизил тон голоса почти до шепота, даже не пытаясь скрыть дрожи и страха перед белым цветком:
- Господин Сирои! Сэр! Можно? - но не дождавшись ответа он зашел сам, впихнув перед этим молодого человека, который был не кем иным, как Яном Рихтером, который благодаря своей манере поведения и внешности слишком сильно смахивал на юного нацистского арийца чистых кровей. 
- Этот гаденыш... Гулял после отбоя и курил, даже не пытаясь скрыться! Прям в коридоре! А если бы пожар?
Взгляд холодных ярко-голубых глаз перекинулся со скоростью змеиного рывка от Капецкого на юного "нациста" и осмотрел его с ног до головы, заставляя на теле оного появиться целому рою мурашек. Сигарета до сих пор оставалась зажатой между нежных тонких губ учителя и сделав еще одну легкую затяжку, он достал сигарету из рта 2 длинными пальцами и выдохнул обильную порцию неприятного дыма перед собой. Он молчал, казалось. целую вечность, но спустя почти секунд 15 после жалобы Капецкого, он все же заговорил:
- Оставьте его здесь. Можете идти, господин Капецкий. Спасибо, за беспокойство, - голос его был таким же как и его пронзительный взгляд: холодным, совершенно безэмоциональным и, казалось, что из его рта вместе с сигаретным дымом будут вырываться клубы ледяного пара.
Капецкий, потерянный из-за общения с цепным волком, пошатнулся назад, будто не ожидая, что тот, все-таки, заговорит с ним, поклонился и торопливо покинул кабинет, тихо закрыв за собой дверь.
Ло в очередной раз осмотрел юного дебошира с ног до головы уловив каждую, даже малейшую деталь его гардероба, добывая из увиденного кучу нужной для себя информации, указал двумя пальцами с зажатой между ними сигаретой, на кресло для посетителей перед своим столом и монотонным, но все же приказным тонном, спокойно произнес:
- Сядь.

Отредактировано Lotus Shiroi (2013-07-01 18:55:51)

Сказать что молодой человек был невежлив - ничего не сказать. Сурово наказывать его за что-то было рано, это была не его вина что он не знал Лотуса и все истории, которые ходили о нем по Разаши, которые, впрочем, все до единой были чистой правдой: то что он убил единственного человека, которого считал, практически, своим отцом, не испытав при этом горечи утраты, то что Разаши несколько раз уже угрожала опасность, но именно Ло убил врагов школы, которые внушали эту самую опасность.
Молодой человек по имени Ян таки плюхнулся в кресло, однако вряд ли по приказу Лотуса, а скорее по собственной прихоти. Взгляд его источал наглость и самоуверенность вперемешку с детским высокомерием человека с мощными "паранормальными" (назовем это так) способностями. Сирои часто видел этот взгляд в новичках, которые еще не успевали осознать, что вокруг огромное количество таких же людей как они сами и даже сильнее. Пожалуй, стоило поставить его на место, по крайней мере попытаться, дать намек, что он тут никто и самому главному учителю не стоило никаких трудов манипулировать им и раздавить в нужный момент, если он попытается блеснуть острыми клыками.
Сигарета начинала тлеть меж тонких пальцев и Сирои поспешил сделать еще одну затяжку, быструю, но невероятно растяжную в своей манере и спокойную, будто наглость сидящего перед ним юнца нисколько не задевала и не бесила его... впрочем, так оно все и было, не родился в мире еще тот человек, который смог бы вызвать в цепном волке Разаши такие эмоции как страх, ненависть, зависть или печаль.
Дым вырвался из рта учителя мощной струйкой в сторону слева от него и сидящего перед ним Рихтера. Сигарету уже было неприятно курить, а фильтр обжигал губы, поэтому Сирои снова вынул ее из рта, мельком, почти незаметно осмотрел ее и вогнал в пепельницу, к куче остальных окурков. Он начинал курить слишком много последнее время, стоило сбросить обороты - пронеслось у него в голове. Лотус вновь откинулся на спинку кожаного кресла, отчего по комнате пронесся скрипящий звук, который на удивление казался таким приземленно-приятным слуху.
- В этом кабинете можно говорить только тогда, когда я это разрешаю. Так что закрой свой рот, - вновь спокойно, холодно и монотонно произнес он, снова переводя взгляд на юнца перед собой.
Ло еле заметно прищурился, зрачки его сузились до 2 маленьких черных точек и стали еще более отчетливо напоминать глаза опасного лесного хищника, который вот-вот сделает победный прыжок на свою жертву, в порыве разодрать ее на части, а затем полакомиться ее косточками. Взгляд ярко-голубых глаз прошил дерзкий взгляд Яна, пронзая его в самую душу. Казалось что он вытягивал из него память и эмоции, видя его насквозь, зная его лучше чем он сам мог знать себя... на деле, так оно почти и было. Лотус был слишком умен и ему не нужно было пользоваться второй своей способностью, о которой мало кто знал, чтобы читать людей, знать о чем они думают. Люди слишком предсказуемы, слишком глупы, чтобы не уметь догадаться о том, что у них на уме. Ло же, мог практически угадать какими будут следующие слова и действия Рихтера и как их пресекать.
- Ян Рихтер, учился в школе-интернате с религиозным уклоном, пока твою способность не раскрыли и не отправили сюда. Вырос в благополучной среднестатистической семье, имеется брат - учащийся в элитной школе в другой стране, - Лотус совершенно не менял темпа и тона голоса, отчего казался скорее роботом, чем человеком, в нем совсем не ощущалось человеческое тепло. Он показывал свою осведомленность, он знал о Яне все, вплоть до его привычек и страхов, так как все отчеты об учениках и их личные дела проходили через него напрямую, а его память не давала ему забывать то, что он прочитывал о них.
- Меня зовут Лотус Сирои. Я главный преподаватель в Разаши. И я определенно тот, кого тебе, Ян, придется беспрекословно слушаться. Тебе понятно? - бровь беловолосого волка приподнялась со своего привычного места и кончик ее изогнулся причудливой формой, создавая еле заметные морщинки в области чуть выше переносицы.

Отредактировано Lotus Shiroi (2013-07-02 13:51:32)

Тяжелый выдох вырвался из груди, когда юный бунтарь вскочил со своего места и со словами "Живым тебе, Scheißkerl, не дамся!" пытался сигануть в окно. Попытка эта, однако, не увенчалась успехом из-за крепкого стекло пакета, который Сирои установил как раз для таких вот случаев, в конце концов его окружало множество трудных подростков... этот, и вовсе, мог оказаться наиболее трудным, в сравнении с другими. Лотус это прекрасно понимал и видел, но не мог с полной уверенностью это сказать, так как на его памяти были и не такие оболтусы, которых у него получалось усмирить. Он мог бы воспользоваться против Яна своей способностью... тот не обладал даже малюсенькими ментальными силами, следовательно не мог предпринять ни малейшего сопротивления, но Ло посчитал, что для этого рановато и он мог бы попытаться обуздать его и без этого.
Сирои слегка развернулся в кожаном кресле в сторону Яна не поворачивая головы, высокомерно уставившись куда-то безразлично вперед, даже не соизволив посмотреть на валяющегося на земле ученика... его ученика.
- Я не наказал тебя только потому, что ты новенький и еще не знаешь здешних порядков и правил. Позволь тебе объяснить, kleines Stinktier. Ты тут не бог. Ты даже до маломальского ангела не дотягиваешь со своими способностями. И если ты сделаешь что-то подобное тому, что сделал 15 секунд назад - мне придется... - слово "придется" он выделил интонационно, показывая что он мог бы сделать это уже 100 раз, но как бы "жалеет" своего ученика, - приказать тебе так, что ты просто не сможешь не подчиниться.
Администрация Разаши в этот раз не давала Лотусу права выбора, когда на него повесили этого учащегося... обычного с его советами и словами считались, он был авторитетом, но в этот раз ученика дали именно ему потому, что никто другой не смог бы усмирять его как это мог бы сделать Ло и сам волк прекрасно понимал это, потому и не стал спорить.
Сирои встал с кресла, отчего по кабинету снова прошелся этот кожаный скрип, и учитель направился к книжным полкам. Зрачки его быстро передвигались с книги на книгу, названия которых пестрели от огромного множества различных романских и азиатских языков, сколько же языков знал сам Лотус было загадкой, но факт оставался фактом - огромное множество.
Даже после этого шоу разум цепного волка оставался чистым и расслабленным, словно родниковая вода, он спокойно вкушал свои размышления, которые не прекращались ни на долю секунды, а концентрация, как и всегда, не спала со своего пика, потревоженная резкими звуками удара головы юнца о крепкое стекло, которое невозможно было выбить даже молотком по камню. Взгляд его не трогал Рихтера, он не попадал даже в пространство периферийного зрения, но Ло так долго оттачивал навыки своего восприятия, что Ян, с таким же успехом, мог просто стоять в метре перед ним. Учитель слышал его тяжелое дыхание, его движения, ощущал его "огонь" и ярость, которая почти физически отходила от него, даже стоя поодаль от него. Он бы не удивился, если бы ученик попытался бы напасть на своего нового учителя, но время, за которое он успел бы добежать до него и попытаться ударить было давно рассчитано, даже сторона, с которой он бы нанес удар была предположительно известна беловолосому гению.
Он не знал с точностью что творится в голове у Рихтера, но мог лишь догадываться, что тот не доволен тем, к кому его привели. Не стоит и говорить, что Сирои не выглядел на свои 27: его женственная внешностью, с четкими чертами лица, длинными ухоженными волосами и высоким ростом выдавали в нем молодого человека, скорее, лет 22, чем 27, оттого Рихтер не видел в нем авторитета и ставил его в один ряд с самим собой. Как же он ошибался.