Лотус был без настроения сегодня. Если можно вообще сказать, что у него хоть когда-нибудь появлялось настроение. Этот день был единственным его законным выходным в неделе и обычно он и его проводил за работой. Но не сегодня,  сегодня он чувствовал себя не так, как всегда, словно был болен: мысли слегка путались, работать не хотелось, но существовало определённое желание в получении физической нагрузки.
Сегодня Сирои выглядел, также, не так, как всегда: не было ни его дорогого костюма, ни галстука, ни брюк, ни туфель. Теперь же он был одет по простому: в серые грубые джинсы, которые, однако, не стесняли движений, черную майку из под которой на красивом мужском теле красовались необычные белые татуировки в виде морозных узоров и снежинок, которые напоминали ему о городе, откуда он родом - Асахикаве, а так же черные грубые сапоги с ремешками. Он был одет в свободную одежду, которую надевал очень редко, лишь по случаю отдыха, когда не нужно было показываться кому-то на глаза. В ней было удобно заниматься спортом, испытывать физическую нагрузку.
Ло лежал на траве под одним из множества деревьев у этого озера смотря на плывущие серые облака, которые сливались с черным ночным небом, скрывая тусклые звёзды и луну, которая не входила ни в какое сравнение с луной в тот день, когда у него была настоящая духовная близость с представительницей противоположного пола.
Он никогда не жалел о содеянном, включая ту их встречу, когда он так бесцеремонно отверг ее уйдя прочь, возможно он испугался? Нет, вряд ли, что есть страх для Лотуса? Не зная какой он на вкус, разве возможно испытать его? Но с тех пор он слишком часто думал о Риччи, буквально не мог выкинуть ее из головы. В подсознании всплывал ее образ, ее смуглая и нежная кожа, которая, словно солнечные батареи впитала всю энергию и красоту желтого гиганта. Ее фигура сбивала с ног любого мужчину, но именно Ло, мол вспоминать ее без содроганий. Слух еще помнил ее голос, а глаза еще помнили ее янтарный кошачий взгляд, который поджигал и ласкал сетчатку одновременно.
"Ты теряешь хватку, Лотус. Выбрось эту чувственную ерунду из своей головы. Ты не похож на себя," - говорил ему его внутренний голос, в момент, когда тяжелые, от усталости, веки, обрамленные белоснежными, как и волосы, ресницами, прикрыли глаза.
Грудь мучила отдышка, а воздух мощными рывками вырывался из рта, все это было результатом сотни отжиманий и дюжины других упражнений. Тонкие губы шевельнулись, голосовые связки напряглись, воспроизводя слова, направленные в пустоту... Лотус, скорее, говорил сам с собой, не открывая глаз:
- Мне нужно загрузить тело, абстрагироваться, - последнее слово, видимо, было решающим, потому что в этот момент мужчина резко открыл глаза, а зрачки, которые страдали от скудного количества света, все равно сузились, что было очень необычно и придавало ему особенное сходство с диким волком, который отдыхал среди природы, которая была ему и строгим отцом, и любящей матерью.
Сирои поднялся с земли выпрямив спину и прохрустев затёкшим позвоночником, выпрямляя поясницу и разминая лопатки. Ло повертел головой из стороны в сторону, то ли выискивая кого-то, кто мог оказаться рядом, то ли разыскивая место, где он мог получить желаемую физическую нагрузку, но затем, словно разочаровавшись и ничего не обнаружив, он поднял голову, увидев прямо над собой толстую ветку, которая при определенной ситуации могла выдержать четверых человек весом даже больше чем длинноногий Лотус. Он вытянул руки вверх, ловко прыгнул и ухватился за толстую крепкую ветку. Все это могло показаться странным со стороны, так как за Сирои не наблюдалась особая физическая активность, он всегда был уравновешенным и не делал лишних телодвижений. Сейчас, в такой одежде и при таких обстоятельствах он казался совсем другим человеком. Мощные рельефные мышцы на руках, которые невозможно было заметить, когда он носил костюм, напряглись и он подтянулся. "Раз... два...три..." - звучало у него в голове. Вплоть до 26 рывка силы даже не хотели покидать его и очередное мощное движение по направлению вверх качнуло дерево, заставив кучу птиц слететь со своих гнезд, ожидая нападения выдуманного хищного зверя, который угрожал их птенцам.

Отредактировано Lotus Shiroi (2013-07-04 01:29:42)

- 45... - озвучил он свою последний мысли, прозвучавшие в голове, когда руки перестали отвечать на позывы подтягиваться дальше. Ло спрыгнул на землю, отпустив толстую ветку из крепких объятий. Руки гудели, ладони были красные и были в шаге от получения нескольких мозолей. Сирои чуть согнулся, взял колени в руки, тяжело дыша и наполняя полные легкие воздуха. Согнув спину дугой, майка черного цвета растянулась, цепляясь из последних сил за лопатки, обнажив край белых татуировок, которые были выполнены в необычном, но определенно красивом, с художественной точки зрения, стиле.
Лотус давно не тренировался. Он был молодым человеком, но силы его были не такими как раньше. Будучи подростком он был выносливее, сильнее, быстрее. Волк с годами тренировался все меньше, терял хватку, физические упражнения требовали все больше усилий, однако, сдавать обороты было категорически нельзя. Сирои должен был оставаться таким же, каким был, показать окружающим людям стабильность и профессионализм во всем, даже в собственной жизни.
Учитель резко развернулся и ударил сжатым, до белых костяшек, кулаком в толстый, крепкий ствол старого дерева, на ветке которого он исполнял подтягивания минуту назад. Мощный удар содрогнул дерево с новой силой, вызвав очередное бегство птиц, которые не покинули дерево вначале, посчитав, что угрозы нет или не ощутив движение должным образом. Рука отдалась в мозг резкой болью и неправильный удар такой силы мог стать результатом сломанных пальцев, но Ло знал куда бить, однако и для него это кончилось обильно содранной кожей на костяшках пальцев. Но даже это не испортило красоту и нежность этих рук, этих длинных и тонких пальцев, которые были словно слеплены из гранита каким-то древнегреческим скульптором, когда тот лепил фигуру красавца аполлона, однако, даже будучи таковыми, их нельзя было спутать с женскими руками, что-то в них говорило о мужественности их хозяина, как и вся противоречивая внешность беловолосого преподавателя.
Ло медленно выпрямился, после произведенного мощного удара, который мог бы сломать парочку человеческих костей, если бы он пришелся на настоящего живого противника. Он медленно согнул руку, не сразу разогнув кулак и поднес ободранные до крови костяшки к лицу, чтобы осмотреть эти следы. Капля крови капнула на зеленую траву, которая сразу же перекрасилась, словно над ней поработали умелые руки художника. Сирои явно испытал приток боли, но лицо его, на удивление, оставалось таким же как и до удара. Это, в этот раз, не делало его бесчувственным суровым школьным тираном, а скорее наоборот, со стороны по отношению к нему могла появиться жалость, ведь даже испытывая боль, он не знал как выражать ее наглядно.
Он молчал, долго смотря на разбитый кулак. Невозможно было угадать, что творилось у него в голове в тот момент, но он смотрел на стекающую кровь с таким упорством, что трудно было отказаться от мысли, что он обдумывал что-то определенное. Казалось, он перестал существовать в этом мире, все что окружало его ранее, будто, перестало его интересовать или вовсе перестало быть частью его мира, но не стоит говорить снова то, что это было не так. И любой, кто попытался бы подобраться к нему или напасть на него, стараясь соблюдать эффект неожиданности мог ощутить неожиданный и мощный отпор, словно Лотус обладал глазами на затылке... это всегда всех удивляло, даже тех, кто был давно знаком с его привычкой обращать внимание на малейшие детали вокруг.
Но затем он отвел взгляд куда-то в сторону грубо усевшись на землю, почти не смотря туда, где через секунду оказалась его пятая точка. Ло потерял интерес к покалеченной руке и его более не интересовала ни кровь, ни зудящая ободранная рана. Он прислонился к стволу спиной и прикрыл глаза, сидя без малейших движений почти несколько минут, будто жизнь покинула его, но затем прошептал сам себе под нос:
- И сигарет нет... - голос его звучал так тихо и сладко, что услышать его со стороны было почти непосильной задачей, но прервался он неожиданно, не успев закончить, от того, что нечто упало на него, прям на его голову, - кошка, - вновь без интереса выдал он, снимая черную, похожую на миниатюрную пантеру, кошку со своей головы держа ее за загривок, - Рейна?

Отредактировано Lotus Shiroi (2013-07-08 13:28:32)

Из груди вырвался тяжелый вздох, который был единственным действием в поведении Лотуса, в котором можно было увидеть хотя бы крупинку эмоций, в данном случае усталости. Он мало спал несколько последних дней и в данный момент усталость начинала застилать всегда напряженный разум. Сейчас он казался менее внимательным и опасным, возможно так оно и было... но невнимательность в отношении Ло означала обычное состояние среднестатистического человека.
Сирои медленно опустил кошку на землю, высвободив из рук ее загривок и мельком взглянув на нее последний раз, после чего откинул голову назад, прислонившись к дереву затылком. Он будто забыл о ее присутствии или просто сделал то, чего, как он думал, она хотела - перестал ее "доставать" (насколько это вообще возможно в использовании по отношению к такому бесчувственному пню, у которого, вроде как, нет никакого дела до кого-либо).
Погода совершенно не менялась, оставаясь такой же, какой была минуту назад. Ветра так и не было, словно его вовсе не существовало, а большая часть тусклых звезд, покрывающих ночное черное небо, скрывались за облаками, которые на столь темном фоне вовсе становились невидимыми для невооруженных глаз.
Он прикрыл свои глаза, пропуская мимо ушей все, что сказала ему Рейна, тем более в этом не было ни капли информативности. Сплошные недовольства и возмущений, это было в стиле Рейны. Мысли в голове сводились к одному, точнее к одной, к его "собеседнице", которая в данный момент была ни кем иным как обычной кошкой. Лотус знал Рейну на протяжении двух лет, он знал ее лучше чем многие, тем более, что осознанно или нет, но они проводили вместе чертовски много времени, он знал все ее привычки, ее манеру говорить, мастерство увиливать и он, как никто другой, знал истинный смысл всех ее слов, даже когда они, по сути, значили совсем другое. Впрочем, со стороны Риччи все было так же. Она, хоть и не изучала Лотуса так, как ее изучал он, но все равно знала о нем больше, чем мог знать кто-то другой.
- Чего ты хочешь? И что ты здесь делаешь? Я имею ввиду именно здесь, а не у озера, - это уточнение было совсем кстати и оно решало Рейну возможности грубо проворчать в ответ что-то типа "где хочу - там и гуляю".
Кулак продолжал гудеть неприятной болью, а кровь мелкими каплями окрашивать сочную зеленую траву в не менее сочный красный цвет.
Сидя с закрытыми глазами и прислонившись к дереву за спиной, в голове Лотуса рождались все новые и новые мысли, в данный момент они сосредоточились даже не на самой Рейне, а на детали, которая напрямую касалась ее: "как она будет выглядеть в человеческом обличии?". Он резко открыл глаза и медленно, словно случайно перевел взгляд на кошку. Взгляд его, как и всегда, оставался меланхолично-холодным, не выражал ни единой эмоции и не сдавал ни малейшей мысли, которая появлялась в его голове. Прочитать его без паранормальных способностей (в данном случае речь идет о чтении мыслей) - было невозможно.
Зрачки была расширенны и смотрели, словно расфокусировавшись, сквозь кошку, хотя направлены были прямо к ее глазам, которые, казалось, не менялись в обоих обличьях, оставаясь невероятно красивыми и опасными, открывая в ней хищника, готового броситься и сожрать тебе лицо, если ты долго будешь смотреть в эти янтарные глаза.
Лотус понимал, что она не сделает этого, но заставить ее сменить облик, даже обманом, случайно - было бы неплохим исходом этих гляделок и бесконечно неинтересного разговора, который завязывался между ними.

Учитель сидел в таком положении почти несколько секунд, его спина и таз начали ныть от длительного сидения на жесткой поверхности и из-за твердой коры дерева. Он смотрел сквозь кошку, стоящую перед ним с извивающимся тонким хвостом, но, казалось, не видит ее и даже не замечает ее присутствия, перебирая гору мыслей в голове. Но затем зрачки его шевельнулись сузившись, словно он находился на ярком свету и его лицо приобрело другой вид, теперь трудно было сомневаться что он не видит ее.
- Понятно, - тихо прошептал он и согнул правую ногу в коленях.
Ло казался уставшим, и умиротворенным, но взгляд его говорил совершенно об обратном, он был таким острым и наточенным, что человек, видевший эти глаза (в данный момент сама Риччи), не мог сомневаться что Сирои еще полон сил и энергии и готов броситься и растерзать своего врага в буквальном случае, в любой момент, если это потребуется.
- Если бы я не занимался спортом, я бы давно врос в свое кресло. И я не торчу всегда в своем кабинете. Ты знаешь меня достаточно давно и знаешь обо мне так мало? - в голосе его прозвучал вызов и Лотус, словно, издевался над ней... раньше казалось, что Лотусу плевать на людей, чтобы издеваться над ними шуточно, но с Риччи трудно было отрицать этот факт.
- Прими человеческое обличие. Разговаривать с кошкой быстро раздражает.
Волк закинул руку на колено согнутой правой ноги. Он не сводил взгляда с кошки, будто ожидая, когда она станет человеком, не догадываясь о том, что в конечном итоге он может увидеть.
Сирои помнил момент, когда впервые встретился со смуглокожей испанской преподавательницей. Ему не часто приходилось ставить на место взрослых сформировавшихся людей, но в тот день ему таки пришлось... Риччи была слишком своевольной, была способна нарушить любое правило стоявшее у нее на пути. Когда они встретились впервые, она не придавала значение тому, кто он такой, дошло почти до драки. Тогда Сирои и пришлось впервые повлиять на нее своей волей, это был первый раз, когда он использовал свою способность против нее. И хотя Лотусу было не свойственно как-то символизировать моменты из жизни, которые происходили с ним, можно было назвать это их первым тесным общением, очень близким, очень интимным, на уровне разума. Лотус в тот день приказал ей замолчать, когда она начала скандал против своего беловолосого начальника, ее злобе, как настоящей феминистки, не было пределов, но она ничего не могла поделать с этим, она просто не могла не подчиниться мощному ментальному воздействию, на который был способен глава учителей. Возможно именно в тот день они друг другу и пригляделись: Риччи увидела в Лотусе сильного волей и телом мужчину, а Лотус же почуял намеки на эмоции в себе, когда яростная и мощная эмоциональная аура Рейны коснулась его, почти электризуя воздух.
После этого дня они стали видеться очень часто: то Рейна подсаживалась к нему в столовой, то забиралась к нему в кабинет, будучи в таком знакомом кошачьем обличии, то Лотус вызывал ее к себе, дабы обсудить новых учеников, прикрывая личное желание увидеться работой.
Сирои не был девственником, даже несмотря на свой характер. Иногда мужская физиология просто требовала найти себе "самку", что он тогда и делал. Но происходило это редко и лишь с теми людьми, которые не задерживались в его жизни надолго, поэтому он никогда не испытывал к ним должных эмоций, точнее... не испытывал к ним вообще никаких эмоций. То, что у Сирои и, возможно, у самой Риччи, иногда появлялось желание переспать с целью своей симпатии - было вполне естественным.

- Ну, ты ведь разговариваешь, - тонко подметил Лотус, не сводя холодного острого взгляда ни на секунду.
На удивление для него самого его настроение поднялось, причем резко и высоко, другие люди начали бы в таком случае испытывать эйфорию или что-то схожее с ней, Лотус же не изменился ровным счетом никак, что, впрочем, было вполне ожидаемым, но его разговорчивость (если это можно было так назвать) была подтверждением хорошего расположения духа.
- Ты специально игнорируешь мою просьбу стать человеком? - произнес он, медленно склоняя голову к правому плечу, - подталкивает на некоторые мысли.
Девушка, по сути, была в полной власти своего беловолосого начальника, даже не говоря и не намекая на это, весь его характер и внешний вид напоминал ей о том, что одно лишь слово, пропитанное его "волей", способно заставить ее сделать все, что он пожелает, но он был не из тех, кто злоупотребляет своими способностями, скорее даже наоборот, Лотус использовал свои силы крайне редко, все равно оставаясь одним из сильнейших специалистов по ментальному воздействию в Разаши. Никто не мог понять, как он умудряется развиваться и становиться сильнее, и опытнее в этой сфере, не используя своих способностей, тут была какая-то загадка, но факт оставался фактом - Сирои относился к своим силам с должной серьезностью и уважением, понимая что это является его даром, а не проклятием.
- Ты ведь хочешь поговорить со мной? - он читал ее как открытую книгу, слишком хорошо, почти угадывая мысли, которые кружились в ее голове и что удивительно - это совсем не раздражало, скорее просто удивляло, что он способен быть таким проницательным, - Я скажу это лишь раз: я прошу у тебя прощения, что ушел в тот раз так поспешно, - Лотус просит прощения... это было что-то из ряда вон выходящее, что-то настолько необычное, что эту дату можно было смело обводить в кружок, нарицая ее государственным праздником, это было ошеломляюще, даже не смотря на то, что и в этот раз из него не вырвалось ни малейшей эмоции.
С Рейной Лотус становился мягкотелым, так он сам и думал, по начало осознавая эту проблему как нечто, что мешает ему, убивает его репутацию, делает его слабее и сбивает у него концентрацию. Но последние несколько дней были потрачены на обдумывания этого вопроса и волк пришел к выводу, что он научится мириться с этим, оставаясь тем, кем является. Ему было крайне странно осознавать эту мысль, но Рейна ему нравилась слишком сильно, чтобы отстраняться от нее таким же образом как и от остальных, к тому же, вполне вероятно что она является единственной представительницей слабого пола, которая явно желает быть с ним, нельзя было не обращать на это внимания.
- В этот раз я никуда не уйду, - Сирои уже не мучила отдышка от многочисленных упражнений, но даже когда она была, он говорил слишком плавно, словно отдышка резко выключалась во время его слов, - тебя это утешит?
В глазах одинокого волка была пустота, подкрепленная усталостью, которая могла сойти за изнеможение от упражнений, на деле же была усталостью от недосыпа. Сирои всегда спал крайне мало в течении суток, но никогда не уставал от этого раньше, что доказывало тот факт, что последние несколько дней он спал просто аномально мало по меркам обычных людей, что не могло не сказаться даже на нем. На бледной коже лица под глазами, если приглядеться, можно было увидеть синяки.
- Ты можешь рассказать мне что происходило с тобой за дни с нашей последней встречи, - его действительно это интересовало? Если да, то это было втройне ненормально. Сирои сказал уже раза в три больше слов, чем допускал в разговоре с людьми обычно, к тому же он выказывал заинтересованность жизнью Риччи, что тоже абсолютно не было ему свойственно.

Наконец погода стала медленно меняться и в лицо беловолосому подул легкий ветерок, схожий с морским бризом. Он сидел на земле уже достаточно долго и ягодицы со спиной начинали неметь из-за твердых поверхностей, но сам же Лотус не шевелился ровным счетом никак, внушая тем кто на него смотрит (в данном случае стоящей перед ним Риччи в кошачьем обличии), что он некая статуя, причем далеко недурственная, а слепленная настоящим мастером своего дела.
Эмоциональное пламя, источаемое Рейной и которое, казалось, могло физически обжечь кожу контактирующим с ней людям стало быстро стихать, пока вовсе не сменилось спокойствием, которое, однако, так же глобально отличалось от спокойствия, которое обычно царило на душе Лотуса. Сирои даже испытывал некую долю зависти, видя что как ее умиротворенность остается страстной и яростной, такой, какой никогда не могла быть у него самого. Они слишком кардинально отличались друг от друга.
Это чувство, которое связывало кошку и волка... как можно было бы его назвать? Любовь? Да, вполне вероятно, ведь в присутствии друг дружки они нарушали все собственные гласные и негласные правила, которые прописались в их поведении давным давно, например: Лотус начинал испытывать что-то отдаленно напоминающее эмоции и боялся что это может вырваться наружу, а Риччи чувствовала привязанность к мужчине, хотя раньше лишь использовала их как своих марионеток.
Сирои не нравилось испытывать на своей шкуре чужую капризность, он старался вырубать ее под корень моментально, когда она проступала наружу, именно из-за этого он получил репутацию человека бескомпромиссного, сурового и жестокого. Отношение его учеников к его скромной персоне едва можно было бы назвать положительным, они так и норовили ослушаться его и поступить наперекор его словам (однако, безуспешно). Но что касается настоящего момента: капризность Рейны, которая не могла быть сокрыта и которая походила на капризность маленькой девочки, почему-то нравилась ему. Он чувствовал себя причастным к ее поведению, чувствовал что она зависит от него и как бы не было ему трудно осознавать этот факт, но он и сам зависел от нее. Казалось что она хотела пообижаться на него еще, но Лотус и тут не дал ей этого сделать, неожиданно извинившись перед ней.
- Я правда могу это сделать? - с сарказмом спросила девушка, отвечая вопросом на вопрос Лотуса о ее настоящем облике и вставая с места.
То, что произошло далее могло оказаться неожиданным и было способно сбить дыхание у любого парня, но Лотус ожидал и такой поворот, однако, даже у него тело ответило сексуальными позывами на результат этого перевоплощения: девушка была абсолютно нага и не пыталась скрыть своих прелестей перед ним, она раскрывалась перед ним не только физически, но и была готова раскрыться душевно, Ло чувствовал это, - Тебя правда интересует этот вопрос или ты задал его просто так?
Край его губ слегка дернулся изогнувшись в узоре легкой, насмешливой с виду, улыбки. Он не улыбался так давно, что уже забыл как это делается, повезло что мышцы лица не забыли. Он ответил почти сразу, когда сногсшибательное обнаженное женское тело предстало перед его глазами:
- Интересует.
Девушка села рядом с ним и получила в подарок очередной его взгляд, в котором однако блеснуло что-то, что обычно проскакивает во взгляде голодного волка, когда тот собирается начать есть свою добычу, который, в свою очередь, не скрываясь пробежался по всем "интересным" местам ее тела и снова возвращаясь к желтым хищным глазам своей собеседницы, остановился на них.
- Это должно что-то означать? Не думаю, что ты стала бы разгуливать в таком виде перед любым другим мужчиной, - спокойно выдал он, не убирая с лица этой необычной полуулыбки.

Отредактировано Lotus Shiroi (2013-07-18 20:49:42)

Девушка сидела смирно некоторое время, а затем пододвинулась к Ло еще ближе, отчего их тела соприкоснулись друг с другом и сам айсберг почувствовал тепло испанской красавицы. Атмосфера была такой, словно никого вокруг не существовало кроме них самих: ни птиц, ни зверей, ни людей; лишь они вдвоем на целый большой мир. Сирои чувствовал ее кожу, чувствовал рой мурашек, который пробежался по ее обнаженному телу, вызванный появившимся легким ветерком. Она прижималась к нему, пытаясь своровать хотя бы капельку его тепла, которое казалось чем-то мифическом, когда речь шла о теле волка.
- Не стесняешься... - почти шепотом, очень мягким голосом он начал отвечать на ее поставленный вопрос, который должен был как-то задеть Лотуса за мужские чувства (что, однако, не произошло и было вполне ожидаемо), - но ты ведь не глупая и не стала бы делать это, разве я не прав? - слова Сирои в очередной раз доказывали насколько хорошо он знал ее.
В данную минуту Риччи была его жертвой, его собственностью во всех смыслах этого слова и Ло был вправе овладеть ею, ему нравилось чувствовать власть в таком ее проявлении и ему, определенно, как самому педантичному следователю правил в Разаши нравилось когда все, что он делал шло по плану, было рассчитано до мельчайших деталей и не откланялось от норм, которые он сам же установил.
Рейна медленно опустила голову на плечо Лотуса, которое находилось как раз напротив ее головы. Сирои почуял ее запах, смешавшийся с запахом окружающей их природой: с запахами листвы, травы и ночной влаги, отходившей от зеркального покрывала озера. Запах немедленно обострил возбуждение в организме Лотуса с новой силой, даже ему становилось терпеть сложнее, но он держался так, словно давно перестал быть человеком даже с физиологической точки зрения.
Волк решил не ждать, нужно было четко показать в чьих руках находится этот вечер и он это сделал, повернув голову в сторону дикой кошки и выпалив со своих губ слова, которые не без труда можно было бы в любой другой ситуации связать с Ло:
- Иди ко мне, - четко произнес он поставленным суровым голосом, в котором, однако, мужество и сила струились из всех ведомых и неведомых краев на ровне с чуткостью мужчины, который отвечал на симпатию девушки тем же, но совершенно по-своему.
Беловолосый учитель был так же сконцентрирован, он ощущал все тело Рейны рядом с собой даже с тем условием, что видел ее лишь периферийным зрением, но последние слова вырвались из него порывом, который ранее казался мертвым в нем - страстью. Никогда еще более он не казался опасным волком так наглядно, показывая это внешним видом, грубостью и силой... ранее волк проглядывался лишь в его взгляде, в его бесцеремонности, жестокости, но никак не в страсти, которую в нем не видел ранее никто.
Наконец он поднял руку, к плечу которой Риччи прислонялась головой, и нежно коснулся ею волос девушки, вплетая длинные пальцы в них и показывая твердость своих намерений и их суть. Впервые в жизни Лотус не мог точно сказать как на это ответит Риччи и был даже рад удивиться, если бы она выбрала то, на что он надеялся. Он медленно опустил голову, убрав рукой небольшую прядь ее волос и кончик его носа коснулся виска Риччи. Глубокий вдох... он пытался запомнить каждый оттенок ее необычного аромата, как ищейка, которая надеялась найти ее в будущем, где бы она не была. Его дыхание казалось горячим, обжигая щеку и нежную шею девушки.

Горячие нежные руки с острыми ноготками скользнули Лотусу под футболку, он почувствовал их обжигающее тепло у себя на груди и животе... было трудно описать наслаждение, которое появлялось благодаря этим рукам даже у самого Ло. Он прикрыл глаза и его рука, ласкающая волосы Риччи стала опускаться вниз, касаясь ее спины и видимо считая своей целью более интимное место. Губы учителя шевельнулись и нежно прикоснулись к виску прижимающейся к нему девушки. Еще никогда он не чувствовал такой близости с девушкой... он не был девственником и периодически находил тех, с кем спал, но никогда еще у него не было ТАКОЙ близости.
Затем волк двинул своей головой и его лицо оказалось в максимальной близости с лицом Риччи, отчего они могли чувствовать горячие дыхание друг друга. Он не стал спрашивать разрешения и его губы медленно, но страстно и сильно впились в губы Рейны. Это был их первый поцелуй, именно он стал решающим моментом в определении их отношений. Поцелуй Лотуса был страстным настолько, что казался сказочным и мозг продолжал отрицать, что это был настоящий Ло, а не его эмоциональный клон-близнец. Кубы крепко прижимались друг к другу, но через несколько секунд слегка разжались, увлекая за собой губы знойной испанки, слегка раскрывая ее рот. Теплый язык Сирои проник в рот Рейны, обследуя каждую его частичку, словно изучая его, ощущая весь вкус кошечки и наконец, найдя ее язык стал "играться" с ним, тормоша его и поглаживая, вынуждая Рейну действовать так же.
Сам Сирои не издавал ни звука. Их тела соприкасались и волк позволил себе использовать свою способность, которую он сам назвал: "Моя воля – знание"... благодаря этой способности он сблизился с Риччи не только физически, но и ментально. Щупальца его разума проникли в ее мозг, помечая его, он мог услышать ее мысли, узнать ее эмоции, ее воспоминания, все ее прошлое, но он не стал запускать свои цепкие пальцы глубже в ее разум, чтобы не навредить себе, потеряв много ментальной энергии, остановившись на эмоциях, мыслях и мечтах по поводу нынешней с ним близости. Теперь он буквально мог сделать все, о чем она только пожелает, выполнять каждую ее прихоть, а она даже не догадается, что он видит ее насквозь. В понимании Лотуса с использованием "моей воли - знание" во время такого момента они стали еще ближе, буквально одним человеком, ведь теперь не только их тела переплетались, но и разумы.
Вторая рука Лотуса с уже застывающей кровью на костяшках пальцев двинулась по направлению к Рейне и ладонь аккуратно легла на живот девушки, сразу же поднимаясь на верх, к большой груди, которая теперь принадлежала только ему. Длинные тонкие пальцы легли на груди, сильно сжав ее, однако не доставляя ни капли неудобства, скорее даже наоборот.
- Ты хочешь этого? - оторвавшись на секунду от поцелуя произнес волк не открывая глаз и чувствуя мягкую грудь у себя в левой руке.
Левая рука слегка разжалась, указательный и средний палец ухватили сосок, который из-за прохладного ветерка напрягся и казался твердым, словно камень, и сжали его. Правая рука продолжала поглаживать спину, "проплывая" по ровному кошачьему позвоночнику. Все тело девушки в руках Лотуса источало красоту и грацию, любой мужчина бы не смог держаться так смирно и страстно на месте Сирои, теряясь и не веря своему счастью, что эта богиня досталась именно ему, но Лотус же знал, что эта богиня всегда предназначалась ему и теперь была его "собственностью", как бы обидно это не звучало. Волк с каждым плавным движением источал все больше силы и страсти.
Сирои оторвался от поцелуя в очередной раз, сменил сою позу и нагнулся целиком, опустившись лицом к груди Рейны. Его дыхание пощекотало дрожащую то ли от холода, то ли от наслаждения грудь и тонкие губы беловолосого сомкнулись на том соске, который пару секунд назад сжимали 2 пальца.

Отредактировано Lotus Shiroi (2013-07-19 14:17:09)

Нежные руки девушки ухватили футболку Лотуса за края, нетерпеливо поднимая ее вверх с целью оголить мужское спортивное тело с рельефными мышцами груди и пресса, которые отражая лунный свет, казались еще более сексуальными, но Ло не мог доставить ей такой радости, все должно было быть полностью в его руках, в его власти, он начал эту игру как хозяин положения - так и должен был закончить это.
Кончил языка коснулся затвердевшего от холода соска, а затем и зубы, как бы на прощание сомкнулись на нем доставляя Рейне сладкую боль, которая не приносила дискомфорта, а скорее наоборот, тонкой иглой пронзила тот участок мозга девушки, который отвечал за наслаждения. Его холодные руки, с длинными тонкими женственными пальцами блуждали по ее обнаженному телу, словно предугадывая каких именно мест и как их надо было касаться, хотя так оно и было, мысли Рейны лежали перед ним на белой скатерти, открытые и чистые, словно зеркальное покрывало озера, которое располагалось в нескольких метрах от их переплетающихся тел. Сам же Лотус молча испытывал восторг от руки Риччи, которая легла ему на джинсы, сжимая и массируя уже вставший член через грубую ткань штанов и трусов.
Сирои слегка оттянул сосок сжимая его зубами, а его рука скользнула вниз, плавно порхая по плоскому животику жгучей брюнетки, которая целиком занимала разум Лотуса, все ближе и ближе приближаясь к заветному интимному месту. О концентрации больше речи и не шло, Ло сам не верил в то, что творилось внутри него, он стал невнимателен ко всему, что окружало его, ко всему, кроме самой возлюбленной, которая сидела перед его глазами. Кончики пальцев коснулись лобка проникая все ниже и ниже, пока наконец не добрались до "цветка" Риччи, два пальца плавно прошлись по половым губам, подготавливая и давая знать девушке о дальнейших намерениях, кожа ощутила горячий сок девушки и в голове Сирои прошлась новая волна возбуждения, которая лишь на нитку ограждала его от того, чтобы он тот же час не набросился на Риччи. Другая рука, в свою очередь, легла на шею кошке, в хватке Лотуса ощущалась нежность, страсть и сила одновременно.
- Ты ведь понимаешь, что теперь ты моя и тебе от меня уже не отделаться? - проговорил он аномально спокойно для такой ситуации как эта, снова поднимая голову и еле-еле касаясь губами ее губ.
Средний палец левой руки, вновь пройдясь по половым губам Рейны, наконец, глубоко проник в девушку, ощущая ее внутреннее тепло, которое волку еще предстояло почувствовать сегодня и не раз. Палец двигался в девушке медленно, но сильно, вызывая своими движениями появление все новых и новых женских соков.
Губы цепного волка легли на шею смуглой испанки, когда очередным движением руки и пальца, который блуждал внутри девушки, он заставил ее раздвинуть ноги. Сам Лотус до сих пор сидел слева от своей новоиспеченной пассии.
Сирои вынул палец из вагины красавицы, которая просто не могла не получать целую гору наслаждений от, всего лишь, прикосновений холодного учителя, который не попадал под такое описание в данный момент, но все же оставался им. Он идеально подготовил почву для самого главного: наточив свои чувства и вызвав цунами наслаждения у самой девушки, не давая ей, однако, испытать полноценного оргазма.
Волк облизал палец, покрытый сладкой женской влагой и встал с земли, нависнув неприступной горой перед сидящей Рейной, а его пах оказался прямо на уровне ее головы. Ло руками ухватил край своей майки и сразу же стянул ее через голову, выставив на показ идеальный мужской торс покрытый белыми необычными татуировками изображающими морозные узоры и снежинки, от одного вида которых уже могло стать холодно. Это был сигнал к действую, сигнал к самому главному.